ПОМНИМ

В ночь с 30 на 31 декабря 1994 года в автомобильной катастрофе близ городка Чиети на юге Италии погиб капитан национальной сборной России по волейболу, игрок команды «Куатро Торри» (Феррара) 28-летний Андрей Кузнецов. Великий волейболист, любимый всеми Кузя. Его машина на полном ходу врезалась в бетонное дорожное ограждение. По счастливой случайности находившиеся также в салоне жена и двое детей Андрея серьезно не пострадали. Людмила потом и рассказала, что их подрезал какой-то автомобиль. Избегая столкновения, Андрей неудачно вывернул руль, и машину занесло…

ПОСЛЕДНЕЙ УМЕРЛА НАДЕЖДА

Рассказывает Юрий Сапега, мастер спорта международного класса, заслуженный тренер России, чемпион Европы-91, 5-кратный обладатель Кубка европейских чемпионов, 7-кратный чемпион страны в составе ЦСКА, обладатель Кубка конфедераций в составе итальянской «Падуи», ныне менеджер сборной России:

—В то время я тоже играл в Италии, в «Падуе», и на новогодние праздники приехал с семьей в Модену, в гости к нашему общему другу Руслану Олихверу, который тогда выступал за местную команду «Дайтона». Я не провидец, ни в коем случае! Скорее наоборот, никогда ничего не чувствую, но 29 декабря, когда в телефонном разговоре с Андреем (увы, как оказалось, последнем) узнал, что он собирается навестить каких-то итальянских друзей в Джойя-дель-Колле, спросил: «Зачем тебе ехать в такую даль на каких-то полтора дня, если 1 января ты должен быть у меня?» А 1 января, надо сказать, я родился, и это был тот праздник, который мы с Андреем отмечали всегда вместе. Не почти всегда, а всегда! Могли Новый год встретить в разных местах, но в первый день января собирались у меня, где бы то ни было и без приглашения. И на этот раз должно было быть так. «Накрывай на стол, буду без опозданий, — ответил Андрей. – А пока все же надо съездить на юг, я обещал…»

И все. А ночью 30-го «проснулся» мой мобильный. Я обычно выключаю его на ночь, а тут почему-то этого не сделал. Звонил Паша Шишкин, который играл тогда за Болонью. Он, видимо, стал первым русским, на которого сразу после трагедии вышли итальянцы. «Кузя разбился», — сказал он гробовым голосом. «Как разбился?!» – этот нелепый вопрос я задал не столько от растерянности, сколько от невозможности сразу принять на веру происшедшее. «Насмерть, — ответил Паша. – Я уже позвонил в Москву Саше Гордиенко, попросил, чтобы он сообщил в Полтаву родственникам». «Это ты зря сделал: мало ли какая ошибка могла произойти ночью», — я все еще надеялся, что это неправда. У меня в голове не укладывалась мысль о смерти Андрея. Тут же перезвонил в Москву Гордиенко, попросил повременить со звонком в Полтаву. До утра, конечно, уже никто не спал, ждали каких-то сведений, а утром последней умерла надежда: адвокат Андрея все подтвердил… Свой 29-й день рождения я встретил поминальным тостом…

СЛУЖИЛИ ТРИ ТОВАРИЩА

Рассказывает Владимир Кондра, заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР и России, олимпийский чемпион, чемпион мира, 5-кратный чемпион Европы:

— Я привез Андрея в Москву или, точнее сказать, в Одинцово в конце 1982 года. Тогда только-только начиналась моя тренерская карьера, тем не менее я уже работал в одинцовской «Искре» и молодежной сборной СССР. Покривлю душой, если скажу, что именно я нашел 16-летнего Кузнецова в его родной Полтаве. У нас тогда четко работала отлаженная система, благодаря которой все сведения о талантливых ребятах, проявивших себя во всесоюзных детско-юношеских соревнованиях, исправно поступали в Спорткомитет. Когда я специально прилетел в Полтаву, чтобы посмотреть соревнования, в которых участвовал Андрей, он уже был учащимся киевского спортинтерната. Увидел его и сразу понял, что без этого паренька домой не уеду. Андрей тоже был не против лететь в Москву, но надо было еще уговорить его матушку. Я ей совершенно искренне сказал, что ее сын — один из самых талантливых мальчиков, которых мне до сих пор приходилось встречать, и в будущем, при соответствующей подготовке, он может стать одним из лучших волейболистов в мире (так в общем-то и случилось). Маме это, естественно, понравилось, тем не менее она все-таки приехала в Одинцово, чтобы лично ознакомиться с условиями, в которых жил и тренировался Андрей. Ей все понравилось: и комната в общежитии, которую мы ему выделили, и коллектив, и особенно то, что параллельно с «Искрой» я тренировал молодежную сборную…

Я все-таки считаю, что дал Кузнецову путевку в большой спорт. В основном составе «молодежки» он оказался сразу после появления в Одинцове, более того, вместе с Юрой Сапегой из ЦСКА стал ключевым ее игроком. Они резко выделялись на фоне остальных — яркие, техничные, незаурядные. Одним словом, лидеры. Не случайно и в жизни стали друзьями не разлей вода — Андрей, Юра и Саша Гордиенко, которого я в том же 82-м пригласил в «Искру» из харьковского «Локомотива». Я так их и называл – «моя троица».

Будучи игроком «Искры», Кузнецов в составе юниорской сборной выиграл первенство Европы во Франции. В это же время заложил фундамент будущей семьи. Так случилось, что два первенства Европы-84 – среди юниоров и девушек – прошли в одно и то же время, в одной стране и даже в одном городе. Мало того, обе наши сборные жили в одном отеле, и я видел, как зарождались чувства между Андреем и Людой, волейболисткой ЦСКА и молодежной сборной, ставшей впоследствии его женой. Когда в 1991 году Андрей подписал контракт с «Лацио» и они уехали в Рим, в их семье уже росла дочь.

БОГ НЕБОЛЬШОГО РОСТА

Рассказывает Юрий Сапега:

—Конечно, я сразу обратил внимание на Андрея, когда он появился в молодежной сборной. Его просто невозможно было не заметить — выделялся и привлекательной внешностью и прекрасной игрой. А состоялось наше знакомство довольно весело. Кажется, в 83-м году оказались мы в Монголии на традиционном юношеском турнире «Дружба». В один из дней во время прогулки я зачем-то купил какой-то местный крем, а вечером в наш номер заглянул Андрей. «Что это?» — спросил, показывая на приобретенный мною тюбик. А я возьми да и скажи, что это женьшеневая суперцелебная зубная паста. «Классная вещь! Хочешь попробовать?» И он по наивности попробовал всем на смех…

Я не знаю, что связало нас в жизни. Может быть, одинаково сильная любовь к волейболу и умение играть в него. А характеры у нас были непохожие. Его отличала большая внутренняя дисциплина, сочетающаяся с природной мягкостью. Любому спортсмену для победы в игре, согласитесь, нужна определенная злость, а у Андрея ее не было. Про таких людей говорят, что они никогда не заигрываются, не теряют голову даже в самых тяжелых ситуациях. Поэтому им и доверяют последние мячи. Когда мы решали, кому завершать атаку в критический момент, почему-то выбор всегда падал на Кузнецова. Он не выделялся какими-то выдающимися физическими данными, сумасшедшей прыгучестью, но у него, повторяю, голова в игре всегда оставалась светлой.

Его любили все — и тренеры (разве что с Вячеславом Алексеевичем Платоновым случались некоторые проблемы), и игроки. Не зря же Андрей был много лет бессменным капитаном сборной…

Рассказывает Руслан Олихвер, заслуженный мастер спорта, нападающий сборной России, серебряный призер Олимпиады-2000, обладатель Кубка мира-91 и 99, чемпион Европы-91, победитель серии Мировой лиги-2002, лучший блокирующий на Олимпийских играх-92:

— Как Андрей чувствовал волейбол, как играл, так не многим дано. До смешного дело доходило: даже когда из-за очередной травмы он долго не тренировался и был, казалось, не в форме, выходил на площадку и такие мячи поднимал в защите, что приходилось только диву даваться. Он, игрок от Бога, умел делать на поле все, несмотря на то что был не очень высокого по волейбольным меркам роста. Нападающий с идеальным приемом и грамотными ударами. Есть игроки, которые стараются, не мудрствуя лукаво, изо всех сил вколотить мяч в площадку соперника, а Андрей всегда чувствовал, где надо просто ударить, где обмануть и где сыграть от блока в аут.

Когда вслед за ним я подписал контракт с римским «Лацио», мне, скажу откровенно, было несколько боязно ехать в незнакомую страну без знания языка и местных порядков. Успокаивало лишь то, что в этой команде был Андрей. И не просто был, а являлся ее капитаном и пользовался непререкаемым авторитетом. Именно его стараниями клубу второго дивизиона итальянского чемпионата «Лацио» хватило одного года, чтобы выйти в высший дивизион. Исключительно благодаря Андрею практически за один год адаптировался в Италии и я. Мы провели с ним в «Лацио» всего сезон, но успели крепко подружиться…

ПЕСНЯ О ЗАГРАНИЦЕ

Рассказывает Владимир Кондра:

– Андрей обладал совершенно чудесной, обворожительной улыбкой, к которой хотелось приблизиться, словно к растопленному камину в холодной комнате. Он как будто настраивал на нее окружающих. Бывало, после какой-то редкой его неудачи в игре, я заводил себя: ну, сейчас всыплю ему по первое число, поговорю на повышенных тонах! А когда он подходил, мгновенно обезоруживал своей лучезарной улыбкой. Все невольно смягчалось, и уже не хотелось повышать голос.

Он был в высшей степени порядочным и честным человеком, его всегда можно было о чем-то попросить – если мог помочь, никогда не отказывал. Я с ним работал и в «Искре», и в «молодежке», и в ЦСКА, и в национальной сборной – и везде ему доверял на все сто процентов. Если, скажем, он просил освободить его на пару дней от тренировок, чтобы поехать в институт, – значит, это действительно было так.

В 1985 году Андрей перешел в ЦСКА. Туда в очередной раз вернулся наш знаменитый тренер Юрий Борисович Чесноков, который до того работал со мной в «Искре», и он, естественно, не мог не забрать с собой такой талант, коим являлся Кузнецов. Именно с 85-го по 91-й, год ухода Андрея из ЦСКА, он добился самых громких титулов в своей спортивной карьере. Да и у ЦСКА это был, пожалуй, лучший период, апогеем которого стал блестящий хет-трик 1991 года, когда были выиграны чемпионат СССР, Кубок европейских чемпионов и Суперкубок Европы.

Рассказывает Юрий Сапега:

— В ЦСКА Андрея перевели вместе с нашим третьим другом – связующим Сашей Гордиенко. Чесноков тогда начал создавать, по сути, новую команду, и новые игроки отлично вписывались в его концепцию. А в 91-м мы вновь расстались. Гордиенко остался в ЦСКА, а мы с Андреем уехали по контракту в Италию: он— в «Лацио», я – в «Падую». Наш отъезд – это вообще отдельная песня. Понадобились десятки согласований – с руководством армейского клуба, главным тренером Вооруженных Сил, главным тренером национальной сборной, с федерацией, с руководством Спорткомитета… Не сразу, прямо скажу, это удалось. И в этой связи вспоминается любопытная история, случившаяся в Милане во время финала Кубка мира. В полуфинале мы обидно «благодаря» грубейшей судейской ошибке (стоившей ее американскому автору карьеры) проиграли в пяти партиях кубинцам. Андрей эту встречу не доиграл, поскольку во второй партии подвернул ногу. И вот после игры лежим в своем двухместном гостиничном номере, у Андрея на голеностопе лед, который тем не менее боли не заглушает, настроение – хуже не придумаешь. И в этот момент заглядывает к нам Вячеслав Зайцев. Помните, был такой выдающийся игрок? Он в то время уже работал по контракту «играющим» тренером в Италии и, естественно, не упустил возможности заглянуть в гости к своему другу – тогдашнему главному тренеру сборной Вячеславу Алексеевичу Платонову. «Ребята, у вас водка есть? – спросил Зайцев. – Платон хочет, переживает сильно… Стресс после пяти партий надо снять…» Водку, честно говоря, мы не пили (предпочитали другие напитки), но обязательный для любого выезжающего за рубеж советского спортсмена набор — икра, водка, матрешки — у нас имелся. «Слышь, Заяц, — сказал я, отдавая бутылку, — будешь с ним пить, попроси, чтобы он отпустил меня заграницу, и в федерации походатайствовал…» Сказал это, в общем-то, в шутку, абсолютно ни на что не надеясь, однако часика через два Зайцев вернулся и ошарашил прямо с порога: «Платон сказал, что тебя отпустит». Услышав это, Андрей, доселе безучастный ко всему, кроме боли в ноге, вскочил, как ужаленный: «А меня?» «Само собой разумеется, — успокоил Вячеслав, — но только при одном условии: если вы выиграете матч за третье место у голландцев…» Что после этого началось, трудно вообразить: мало нам было платоновских собраний, так еще и Андрей включился в этот процесс. Сам он играть не мог, но организовал серьезную агитационную работу с ключевыми игроками, объяснил им ситуацию и завел всех так, что мы без особого труда обыграли голландцев в четырех партиях…

ФОТОГРАФИЯ НА ГРАНИТЕ


Я часто задаю себе вопрос: «Почему Андрей, игрок, которого с распростертыми объятиями встретили бы в любом клубе супердивизиона итальянского чемпионата, выбрал только-только образовавшийся «Лацио», игравший в тот момент в дивизионе А-2?» Конечно, не последнюю роль сыграли большие деньги, которыми в тот период располагали хозяева нового клуба. Но главным, как мне кажется, было все-таки острое желание начать восхождение с подножия, чтобы потом сполна испытать радость от покорения вершины. Эту версию подтверждает и тот факт, что даже серьезные проблемы, которые сполна испытал Андрей после банкротства «Лацио» (итальянская «La Gazzetta Dello Sport» написала, что клуб задолжал ему 130 миллионов лир), долгая судебная тяжба и потерянные в результате деньги, не изменили его принципов. Он, игрок сборной мира, и далее продолжал выбирать клубы второго дивизиона – из Рима сначала отправился в Джойя-дель-Колле, а оттуда – в Феррару. Последний выбор был во многом предопределен и тем, что в «Куатро Торри» работал бывший тренер «Лацио», с которым Андрей успел найти общий язык. На машине этого тренера он, кстати, и разбился. У него, собственно, была и своя машина, но, отправляясь в далекую поездку к друзьям, решил взять автомобиль получше и понадежнее…

Конечно, руководители клуба без всяких проблем похоронили бы своего лучшего игрока и в Италии, но так вопрос вообще не ставился: было сразу решено везти Андрея в Москву, в город, с которым он связывал свое будущее. Там он прожил почти девять самых счастливых в своей карьере лет, там хотел обосноваться с семьей и после ее завершения. Когда начал играть в Италии, купил на Масловке, что близ метро «Динамо», просторную квартиру, сделал там шикарный и редкий по тем временам евроремонт, но, увы, пожить там ему было не суждено.

Второго января я прилетел в Москву, вместе с Сашей Гордиенко и другими ребятами встретил Андрея. Его привезли в цинковом запаянном гробу, но мы его открыли, потому что не показать Андрея матери было нельзя. Панихиду устроили в игровом зале ЦСКА, а похоронили на Митинском кладбище, недалеко от могилы моего родного брата, погибшего в 1990 году.

Мама Андрея пережила сына на шесть лет. Я до самой ее смерти поддерживал с ней связь, помогал, как мог. И не только я: несколько раз ребята из российской сборной пускали шляпу по кругу, и собранные деньги мы направляли в Полтаву. Что касается семьи Андрея, то, насколько я знаю, она окончательно обосновалась в Италии, в Джойя-дель-Колле, в городке, на пути к которому разбился Андрей. По слухам, Людмила вышла замуж за итальянца – вдовца, имеющего также двоих детей. Кстати, памятник Андрею на Митинском кладбище устанавливала она. Конечно, ей виднее, но мне кажется, что портрет на гранитной плите автору монумента явно не удался – Андрей там сам на себя не похож. А может, художник здесь и ни при чем, ведь известно же, что фотографии сами изменяются со смертью хозяина…

ПОСТСКРИПТУМ

За год до своей гибели Андрей Кузнецов рассказал друзьям, что цыганка нагадала ему смерть в автомобильной катастрофе, когда ему не исполнится и тридцати лет. Где была эта ясновидящая в конце 80-х, когда студенты-заочники Смоленского государственного университета Кузнецов и Сапега вынуждены были почти каждые выходные мотаться на личных автомобилях между Москвой и Смоленском? По словам Юрия, если Андрею и суждено было разбиться на дороге, то это должно было случиться именно тогда, поскольку бывало, как он выразился, всякое. Но судьба его берегла. Он погиб через несколько лет, предупрежденный цыганкой об опасности, пристегнутый ремнем безопасности и на относительно небольшой скорости. Единственный из четырех человек, находившихся в тот момент в машине. Наверное, всем нам под звездами предначертана своя линия…

НАШЕ ДОСЬЕ

Кузнецов Андрей Иванович.
Родился 24 апреля 1966 года в Полтаве.
Один из лучших нападающих советского (российского) волейбола середины 80-х – начала 90-х годов. Мастер спорта международного класса (1986). С 1982-го по 1985-й играл в команде «Искра» (Одинцово). С 1985-го по 1991-й – в ЦСКА (Москва). С 1991-го по 1993-й – в «Лацио» (Рим, Италия). С 1993-го по 1994-й – в АSPC (Джойя-дель-Колле, Италия). С 1994-го – в «Куатро Торри» (Феррара, Италия). Победитель розыгрыша Кубка СССР-85. Чемпион СССР 1986 – 1991 гг. Обладатель Кубка европейских чемпионов 1986 – 1989, 1991 гг. Обладатель Суперкубка Европы 1987, 1988, 1991 гг. Победитель молодежного первенства Европы-84. Чемпион мира среди молодежных команд-85. Чемпион Европы 1987, 1991 гг. Бронзовый призер чемпионата Европы-93. Бронзовый призер розыгрыша Кубка мира-89. Серебряный призер серии Мировая лига-93. Серебряный призер Олимпийских игр-88. Игрок сборной мира «Все звезды» 1991, 1993 гг.

Погиб 30 декабря 1994 года близ итальянского города Чиети.

ДОСЛОВНО

«28-летний Андрей Кузнецов был образцом атлета – собранным, быстрым, инициативным. Мировой волейбол понес невосполнимую утрату, итальянские спортсмены вместе со своими коллегами из России оплакивают эту безвременную смерть».

Газета «Corriere della Sera»